Вот Наполеон Бонапарт до смерти боялся белых лошадей, лошади такого цвета отсутствовали в его конюшнях.
Петр Великий страдал такими фобиями, как экофобия и спацеофобия (боязнь своего дома и пустых пространств). Его летний дворец поражает своими низкими потолками и маленькими комнатками. Кроме этих болезней, Петр до ужаса боялся насекомых.
Иосиф Сталин был подвержен токсикофобии (боязнью отравления), боялся летать на самолетах. Он был главнокомандующим, но на фронте ни разу не появился. Также Сталин страдал сомнифобией (боязнь ложиться спать), частенько он доводил себя до полного истощения по ночам, пытаясь изо всех сил не заснуть
С детства Гоголь страдал татефобией (боязнь быть заживо погребённым). Он неоднократно писал письма, где просил похоронить его только после того, как его тело начнет разлагаться.
Знаменитый русский художник Михаил Врубель испытывал страх перед понравившимися ему женщинами. Очевидно, это происходило из-за неудачной юношеской влюбленности. Он робел и стеснялся и не находил иного выхода как пользоваться услугами женщин легкого поведения.
читать дальше***
Уже с детства у Сезанна появился странный, почти панический ужас перед чужими прикосновениями к его телу.
Стоило кому-либо случайно коснуться его, как он вздрагивал, словно от укола иглы. Он и в самом деле боялся, как бы кто не дотронулся до него. Однажды какой-то мальчик, съезжая по перилам лестницы, по которой в это время спускался Поль, неожиданно изо всех сил ударил его ногой. С тех пор Сезанн и стал страдать боязнью прикосновения. И этот страх он сохранил на всю жизнь.
Как-то Сезанн попросил молодого художника Луи Ле Байля, проживавшего в нескольких километрах от того места, где устроился он сам, чтобы тот ежедневно приходил к нему и стуком в дверь прерывал послеобеденный сон.
Однажды Ле Байлю не удалось разбудить Сезанна, и он без приглашения вошел к художнику в комнату. Ле Байль, конечно же, не зная о том, что Сезанн не выносит прикосновения к себе, растормошил его. Мгновенно последовал взрыв яростного гнева!
***
Отец Владимира Маяковского, еще совсем не старый человек, ушел из жизни из-за нелепой случайности: сшивая бумаги, он уколол палец булавкой, что привело сначала к заражению крови, а вскоре и к преждевременной смерти. Эта смерть глубоко запала в сознание Маяковского, и, помня об этом трагическом событии, поэт всю жизнь с нескрываемой мнительностью относился к каждому порезу, царапине, уколу.
Более того, он очень взыскательно относился к окружающим его предметам, особенно к тем, которые могли каким-то образом повлиять на его здоровье. Так, например, он очень пристально осматривал каждую поданную в буфете тарелку, с брезгливой опасностью брался за дверную скобу, захватанную чужими руками.
Он даже, отправляясь куда-нибудь, всегда брал с собой йод, маленькую мыльницу и несколько чистых платков.
Его мнительность дополнялась большой болезненностью. А когда он болел, то своими капризами изводил всех окружающих. Он без конца мерил температуру, а однажды, будучи чем-то недовольным, разбил подряд три градусника.
***
Сергея Есенина на протяжении жизни преследовало несколько фобий. Так, он очень боялся сифилиса. «Выскочит, бывало, на носу у него прыщик величиной с хлебную крошку, и уж ходит он от зеркала к зеркалу суров и мрачен, — вспоминает Мариенгоф. — Однажды отправился даже в библиотеку вычитывать признаки страшной хворобы. После того стало еще хуже, чуть что: венчик Венеры!»
Не меньший, чем от сифилиса страх он испытывал также при виде милиционеров. Так, В. Эрлих вспоминает: «Идем вдвоем мимо Летнего сада... У ворот стоит милиционер. Он вдруг хватает меня за плечи так, что сам становится лицом к закату, и я вижу его пожелтевшим, полные непонятного страха глаза. Он тяжело дышит и хрипит:
— Слушай, а! Только никому ни слова! Я тебе правду скажу! Я боюсь милиции. Понимаешь? Боюсь!..»
В конце жизни у Есенина появилась еще одна новая фобия: ему стало вдруг казаться, что все его обкрадывают или пытаются обокрасть. Несколько раз на дню он проверял чемоданные запоры. На поэтах, приятелях и знакомых мерещились ему свои носки, галстуки. При встречах их обнюхивал, пытаясь выяснить, — не его ли духами пахнет...

А у меня тоже есть фобия.Только я не знаю,как она называется.Я дико боюсь,что парикмахерши во время стрижки отстригут мне ресницы вместе с челкой.
Поэтому как можно сильнее зажмуриваю глаза,чтобы ресницы спрятать.Это ужасно.Каждый поход в салон стричь челку для меня настоящее испытание